- Бада, ко мне стол пристает, - пожаловался зок Медов, пытаясь отлепить лапы от стола.
- И ко мне, - подтвердил Мю-одов.
А Ме-одов и Ми-одов молча закивали, не разлепляя ртов.
- Ага, прилипли, - сказал бада, - значит, умыться все-таки придется.
Он oтодрал зоков от стола, склеил парами и повел на пруд умываться. Зоки хныкали, дрыгали лапами и умываться не хотели. Тогда он пообещал, что даст им по куску земляничного мыла, и они зашагали веселей. Утро было теплое. Вода блестела, кругом прыгали солнечные зайчики, а ветерок только проснулся и потихоньку потягивался.
- Вот, зоки, - сказал бада, когда они пришли, - каждому зубная щетка, мыло и полотенце.
- Мыло, это хорошо, - согласился Ме-одов, - а щетки твои зубастые не кусаются?
- Нет, не кусаются, - ответил бада. - А их едят?
- Нет, зоки, щетки не едят.
- Тогда они нам не нужны, - сказал Ми-одов.
- Зоки, - терпеливо разъяснил бада, - щетками чистят зубы.
- Бадочка, у нас нет зубов, - возразил Ме-одов, - нам зубы ни к чему. Мы сладкого много едим, а зубам это вредно. А остальные зоки запели:
Бада щетки нам купил,
Чтобы всем хватило.
А у бады сто зубов,
Как у крокодила!
- Ладно, - сдался бада, - нет зубов так нет, давайте щетки мне, но лицо будете мыть с мылом.
- А по какое место у нас лицо? - поинтересовался Мю-одов.
А Медов тем временем вынул мыло из бумажки и съел.
- Не очень земляничное, - поморщился он, - и прыгает в животе, как лягушка.
Но других зоков это не остановило. Бада охнуть не успел, как все зоки мыло поглотали.
- Зоки, это же мыло, а не варенье! - закричал бада. - Его нельзя есть, у вас животы заболят.
Тут у всех зоков полезли изо ртов мыльные пузыри. Бада заметался, потом рассердился, потом стал хватать зоков и полоскать в пруду. Но пузырей от этого стало только больше. Тогда бада взял Медова, решительно вывернул его наизнанку, выполоскал, выжал и в таком виде положил на камушек. Потом так же поступил с остальными. «Вот как умылись... - бормотал он, стирая зоков, - умылись так уж умылись, и снаружи и внутри... и к тому же с мылом». А зоки, вывернутые наизнанку, кричали, что им темно и тесно, дрыгали внутри себя лапами и требовали вывернуть все на свои места. С изнанки каждый зок был похож на кота в мешке. Бада покачал головой, повывернул зоков обратно и принялся развешивать около дома на бельевой веревке, цепляя прищепками за носы. «Это насилие! - кричали зоки. - Твои прищепки щиплют нос. Это ущемление наших прав!» Они галдели и дергали веревку, пока бада не рассвирепел. Он привинтил винтовые рога, нацелился на зоков и сказал, что прободает насквозь, если не будут висеть тихо, как белье. Зоки покосились на висевшее рядом белье и затихли.
